Ладомир

Единственное прижизненное издание поэмы, выпущенное тиражом 50 экземпляров не для продажи. Хлебников прожил в Харькове чуть больше года. Конец лета и осень 1919 года Хлебников провел в психиатрической лечебнице — спасался от призыва в деникинскую армию, которая в июне заняла город. За этот период поэт написал несколько поэм и десятки стихотворений. В середине мая 1920 года Хлебников встретился с приехавшим в Харьков Луначарским, чтобы предложить несколько строф из поэмы «Ладомир», над которой в то время работал, в качестве нового пролетарского гимна (взамен «Интернационала»). Поэма писалась очень быстро и была закончена за одну ночь. Хлебников говорил: «...мне нужно, чтобы это было напечатано, тогда я, как Антей, прикасаясь к земле, снова набираюсь силы». Однако, поэма была издана без содействия Луначарского. Книгу помог издать брат художника Василия Ермилова, работавший в литографской мастерской Харьковской железной дороги. Ермилов подделал подпись харьковского комиссара по печати и сам написал красным карандашом «Разрешаю» на просьбе о напечатании поэмы. Весь тираж был отдан Хлебникову. В продажу экземпляры не поступали, Хлебников их раздаривал своим друзьям. Конечно, это было совсем не то, на что поэт рассчитывал. Эту публикацию он даже не включил в число своих работ, когда в начале 1922 года заполнял анкету для вступления в Союз поэтов. Ермилов, который чувствовал свою ответственность за данную книгу, весной следующего года в Москве сумел договориться об издании «Ладомира» в Государственном издательстве, однако и эти надежды не оправдались — книга не вышла. Что касается Петникова, познакомился с ним Хлебников в 1916 году, а потом неоднократно приезжал к нему в Харьков и даже «имел виды» на его жену. Петников стал издателем Хлебникова, вместе они реализовали множество литературных проектов. В дальнейшем именно Петникову был передан титул Председателя земного шара. По одной из легенд, многие экземпляры из раздариваемых Хлебниковым, были практически сразу «скурены» его друзьями и знакомыми: из-за дефицита бумаги страницы книги приспосабливали для закрутки табака. По свидетельству Александра Ефимовича Парниса, известны семь экземпляров «Ладомира» 1920 года.